Змеи - гипноз или предрассудок

 

Еще древний человек встречался со змеями на охотничьих тропах. Встречался и уступал дорогу. Они были загадочны и опасны, после их укусов первобытный охотник часто был обречен на гибель. Лечить пострадавших не умели, а общество не могло себе позволить содержание инвалидов.

Особенно много погибало детей, поэтому их стали воспитывать в страхе к змеям. Дети боялись змей, избегали встреч с ними и передавали эстафету следующим поколениям. Страх спасал людей от укусов, но он же мешал им лучше познакомиться с загадочными животными. А там, где нет точных знаний, где остаются «белые пятина», там много места для фантазий и домыслов. Интересно, что и сейчас специалистов по ядовитым змеям меньше, чем по любой другой группе животных. С учетом большой опасности змеиных укусов, для населения в ряде стран, а также большой ценности змеиных ядов это выглядит по меньшей мере странно. Из-за нехватки специалистов ядовитые змеи по-прежнему остаются недоизученными. И по-прежнему наши представления о змеях дополняются слухами, легендами, сказками. О некоторых из них стоит поговорить.

- Что? Нет гипноза?! Да я сам видел, как уж гипнотизировал лягушку!

- А я видел, как удав загипнотизировал кролика.

 

Итак, легенда о гипнозе....

...Самка водяного щитомордника, уже много лет живущая со своим супругом в террариуме, «гипнотизирует» мышь. Змея вся напряглась, приготовилась к броску и, наполовину свесившись с бортика водоема, пристально смотрит на мышь. Та привела в порядок свою шубку, потопталась немного в дальнем углу террариума и тихо пошла вдоль стенки прямо навстречу своей гибели. Ближе, ближе... Змея слегка дрожит от напряжения, ее раздвоенный язык то мелькнет рыжей молнией, то спрячется вновь. Мышь делает еще шаг и... Нет, не получилось. Испугавшись неизвестно чего, мышь убегает в свой угол.

Змея недоуменно поворачивает плоскую голову, язык теперь высовывается на всю длину и непрерывно трепещет. Точно определив место, куда убежала мышь, она снова замирает и, не отрываясь, смотрит на жертву. Мышь почесалась, попробовала на зуб край террариума и опять двинулась вперед, навстречу змее. Та затаилась, ни на   сантиметр   не   продвинувшись   навстречу, – ждет. Ближе, еще ближе, бросок – и маленькая драма завершилась...

Что же произошло? Сработал загадочный механизм гипноза? Нет, конечно. Но все описанное здесь, правда. И люди, видевшие подобные сцены в зоопарке, и охотники, и рыболовы, наблюдавшие охоту ужа на лягушку, они все видели то, что часто происходит в действительности. Но  правильно   объяснить увиденное ими не смогли, вот и подхватили  где-то  услышанное – гипноз...

В основе легенды о гипнозе лежат сразу три различные ситуации, которые возникают в природе – это охота водяного щитомордника, питона или удава – одна из них. Вообще есть два способа охоты змей. Один – это охота гоном, когда стремительно двигающаяся змея догоняет добычу. Так, например, охотится на ящериц стрела-змея. Другой – это охота из засады. Именно так и охотится водяной щитомордник. В террариуме, где живут змеи, им знаком каждый уголок. Когда там появляется мышь, змея легко обнаруживает это, но обычно не торопится овладеть добычей. Она лишь готовится к охоте. Принимает удобную для броска позу, иногда, и это легко заметить, открывает рот, проверяя, хорошо ли двигаются ядовитые зубы. Если все готово, она затаивается и внимательно следит за добычей.

Мышь в отличие от змеи незнакома с террариумом, и ей нужно узнать, что это за мир, куда она попала. Поэтому сразу или спустя какое-то время она отправляется на разведку, однако в любой момент готова вернуться на исходную позицию – там пока безопасно. Если все спокойно, обследование новой территории продолжается. До тех пор, разумеется, пока мышь не приблизится к затаившейся в засаде змее на расстояние верного броска. Зрители, наблюдавшие охоту змеи из засады, верят, что загипнотизированная мышь помимо своей воли идет к змее. Следует учитывать, что неподвижно лежащую змею трудно заметить. Кожа ее лишена желез, так что змея к тому же и не пахнет.

Случаи, о которых любят рассказывать рыболовы, т. е. о том, как уж «гипнотизировал» лягушку,   имеют   другую,   но тоже   вполне   прозаическую основу. Глаз лягушки так устроен, что неподвижно лежащая змея, в данном случае уж, остается для нее невидимой. Зато все движущиеся предметы тут же регистрируются глазом. Уж, лежащий неподвижно, начинает высовывать язык, и это движение  фиксируется  сетчаткой лягушачьего глаза. Для лягушки язык ужа по размерам и движениям ничем не отличается от обычных объектов охоты. Она начинает подкрадываться к добыче и... попадает в пасть ужа, как только приблизится достаточно близко.

Описания охоты змеи на лягушку в различных странах удивительно похожи. Например, Э. Пеппиг в книге «Через Анды к Амазонке» пишет об этом так: «Многие склонны считать, что маленьких зверей змеи действительно околдовывают. Я сам был свидетелем такого случая близ Учисы на Уальяге. Большая змея в каких-нибудь четверть часа расправилась с застывшей на месте лягушкой,  которая  не могла спастись бегством и, в конце концов, словно в отчаянии, прыгнула навстречу змее, что и решило ее участь».

Использование языка  в качестве приманки известно и у других пресмыкающихся, например у пресноводной каймановой   черепахи,   которая таким способом ловит рыбу. Многие змеи в отличие от ужа   используют  как  приманку не язык, а хвост, так что явление это достаточно распространено и хорошо описано специалистами.

Еще один случай так называемого «гипноза» описан путешественниками по Южной Америке. Описание его можно встретить во многих книгах с небольшими вариациями. Собственно, основных вариантов два. В одном из них путешественника приковывает к месту какая-то невидимая сила, и только вмешательство его спутника разрушает чары. Оказывается, все дело в том, что на путешественника пристально смотрела громадная анаконда. Сам он ее, якобы, не видел, а лишь ощутил гипнотическую силу взгляда. По представлениям индейцев, гипноз, вернее, колдовство, осуществляется удавом не пристальным взглядом, а выдыхаемой струей воздуха. Спасти человека можно, сбив,  рассеяв эту струю.

Видимо, нет смысла обсуждать веру индейцев в колдовскую силу змеиного дыхания, иначе нам пришлось бы допустить, что змея может выдыхать ядовитый воздух,   обладающий наркотическим действием. Вопрос же о гипнотическом воздействии взгляда змей на человека заслуживает отдельного разговора. Прежде всего, необходимо уточнить, что мы имеем  в виду, когда говорим о  гипнозе.  Обычно  под  ним  принято  понимать особое состояние человека, при котором он как бы спит, не реагируя ни на какие раздражители, кроме голоса гипнотизера. Этот «голос» может передавать какие угодно, самые причудливые команды, и   человек, находящийся в состоянии гипнотического сна,   беспрекословно их выполнит. Он в этом внушенном состоянии лишен возможности действовать по собственной воле.

Когда человека необходимо ввести в гипнотическое состояние, гипнотизер использует специальные приемы. Первым и самым главным условием удачного сеанса является желание человека быть загипнотизированным. Среди конкретных приемов на первое место мы должны поставить, пожалуй, фиксацию взгляда человека на каком-нибудь предмете. Гипнотизер обычно предлагает внимательно смотреть на блестящий шарик или на медицинский молоток. Это способствует концентрации внимания и, самое главное, быстро утомляет  глаза.   Человеку  хочется  поскорее их закрыть. Как только ему разрешают, он закрывает глаза и фактически засыпает. Лишь голос гипнотизера доходит до его сознания, а так как кора головного мозга выключается из работы, информация, поступающая по единственному действующему каналу, приобретает абсолютно господствующее значение.

Легкость вхождения в нужное состояние зависит от многих причин, но все же очень много здесь определяется верой человека в возможности гипнотизера. К слову сказать, вера человека в могущество специалистов имеет очень древние корни. Если мы вспомним медицину народов, ведущих первобытный образ жизни, то найдем массу примеров того, как именно вера творила чудеса. Вот описание «медицинской» помощи при сложных родах у индейцев Амазонии, сделанное профессиональным врачом Гарри Райтом в его книге «Свидетель колдовства»: «Пименто присел на корточки около нее и разложил на полу то, что принес с собой: палочки странной формы, кусок змеиной шкуры, несколько листьев, которые он вынул из своей сумки, и погремушку из маленькой тыквы. Потом он стал произносить нараспев фразы, в которых, как я мог помять, он объяснял женщине, что один из духов покинул ее тело. Мне показалось,  что состояние женщины было таково, что она не могла воспринимать его слова. Однако Пименто продолжал нараспев описывать ей поведение духа и что он, знахарь, собирается сделать, чтобы вернуть это расположение. Он рассказывал даже о своих разговорах с ее духом и требовал, чтобы они не сопротивлялась его возвращению, ибо иначе он уйдет навсегда. Трудно сказать, что было тому причиной – воздействие монотонных фраз или гипноз, но роженица скоро успокоилась, схватки приобрели более упорядоченный характер и перестали походить на конвульсии. Я раз или два брал ее запястье – пульс стал сильнее.

Пименто продолжал рассказывать ей о скитаниях духа и наконец объявил, что в нужный момент дух ему подчинится и он вернет его в тело, чтобы тот мог наблюдать за появлением ребенка на свет. Выражение лица женщины смягчилось, в глазах появились покой и умиротворенность. По Пименто было видно, как внимательно он следит за выражением лица роженицы. Наконец он подал знак одной из стоящих рядом женщин, и та приступила к исполнению обязанностей акушерки. Скоро на свет появился ребенок. До этого никто и пальцем не прикоснулся к женщине. Все происшедшее можно объяснить только чисто психологическим воздействием. Но факт остается фактом. По моим наблюдениям и изменению пульса можно было быть уверенным, что женщина была близка к смерти, когда Пименто начал свои действия. Женщина родила, позднее я видел мать и ребенка, оба были здоровы и чувствовали себя совсем хорошо».

Еще более поразительны примеры из этой книги, в которых рассказано о смерти людей, в чем-нибудь тяжко провинившихся перед своими соплеменниками. К ним не было применено никаких физических мер воздействия, им всего-навсего объявили, что они умрут в конкретно обозначенный срок: до захода солнца, через три дня. Все преступники в назначенное время были мертвы, так как нисколько не сомневались в могуществе задействованных сил  и  признавали   свою  вину.

Можно   провести   некоторую   аналогию   этих случаев с действием змеиных укусов на людей. Обычно люди преувеличивают опасность таких укусов, а страх перед змеями воспитывается у каждого с детства. Столкнувшись с реальным укусом, неподготовленный человек впадает в панику. Морально он готов умереть, если ему не будет своевременно оказана помощь. Эта помощь может исходить от квалифицированного врача, и она тем действенней, чем больше человек верит в современную медицину, а может ее оказывать и знахарь. Очевидцы описывают успешные случаи лечения змеиных укусов заговором. Правда, такая помощь, как правило, оказывается эффективной при лечении укусов малоопасных ядовитых змей, например обыкновенной гадюки. Наибольший успех и при этом достигается в том случае, когда пострадавший хотя бы частично верит в силу заговора.

Именно вера служит основой, на которой оказываются возможными всякие чудеса. Если человек верит в гипнотическую силу змеиного взгляда, он сам себе это внушает. Сейчас все знают, как это делается. В любом журнале можно найти рекомендации по самовнушению, с тем, чтобы снять излишнее напряжение, расслабиться, предотвратить серьезные последствия перегрузок современной жизни. Таким же самовнушением человек занимается, повторяя и пересказывая чудесные истории о «гипнотической силе» змеиного взгляда.

Столкнувшись в природе с крупной змеей, новичок бывает ошеломлен. Он не знает, как поступить. Некоторые специалисты считают, что у человека проявляется в это время древний инстинкт, который парализует мышцы, заставляя его оставаться на месте. Это было полезно предкам человека, жившим на деревьях: тот, кто замирал, не мог упасть. Инстинкт этот проявляется у человека в минуты крайней опасности, недаром существует выражение «остолбенеть от страха». Так бывает даже и не в самые подходящие моменты, например на улице, когда человек внезапно видит мчащийся на него автомобиль. Возможно, это и так. При виде громадной анаконды у человека может сработать именно такой «предковый» инстинкт. Но немигающие глаза крупной змеи и сами по себе могут подействовать завораживающе, если психика человека хорошо подготовлена к восприятию чудес.

Интересно, что ни с одним из специалистов по змеям никогда ничего необычного не случалось. Никакого гипноза! Характерны впечатления известного шведского ученого Георга Даля, который в составе специальной экспедиции искал встречи с анакондой. Он так ее описал: «Встреча происходит посреди озера, возле гиацинтового поля. Вдруг Матеито с шипением втягивает в себя воздух. Это сигнал тревоги и в то же время знак крайнего удивления. Потом он показывает подбородком. Я поворачиваю голову и вижу...ее. Супаи има, има. Никакого сомнения. Она плывет в противоположном направлении. Нас не разделяет и десять метров, но анаконда даже не глядит в нашу сторону. Она слишком велика, ей некого остерегаться. Исключая человека... Никто из нас еще не видел такой огромной анаконды. Она длиннее лодки, а в лодке десять с половиной метров. Толщина соответственная. Плывет под водой, извиваясь. Только голова время от времени приподнимается над поверхностью. И я вижу холодный глаз. Он кажется слепым, как это нередко бывает со змеиными глазам при определенном освещении. Анаконда идет справа от лодки. Моя сторона. Приклад к плечу. Двустволка заряжена оленьей картечью, надо целиться в основание головы. Сижу наготове. Как только голова снова покажется над водой... Вот она. Прицеливаюсь. Но что-то заслоняет от меня мушку. Смуглая рука Матеито легла на ствол ружья. Легкий всплеск, анаконда исчезает и уже больше не показывается. Вижу, как по гиацинтовому ковру пробегает извилистая волна. Дальше начинаются густые, непроходимые камыши».

Вариант второй – охота анаконды на животных. Вот как эта захватывающая история выглядит в пересказе Б.Б. Кажинского в книге «Биологическая радиосвязь»: «В болотистых местах рек Южной Америки, среди густых тростниковых зарослей водится водяная свинья капибара, довольно крупное животное. Местные охотники не раз наблюдали, каким странным способом нападает на капибару огромная змея – анаконда. Внезапно появившись, перед капибарой, анаконда высоко поднимает голову и пристально смотрит в глаза оцепеневшей жертвы. Затем змея совершает молниеносный бросок на капибару, так же молниеносно обвивает ее кольцами своего могучего тела, душит и мнет, переламывая ей кости, а потом заглатывает ее, начиная с головы».

Все в этом рассказе далеко от истины, за исключением того, что анаконда может поймать и проглотить капибару. Прежде всего, следует сказать, что капибара, хотя ее и называют водяной свинкой, это грызун. Самый большой в мире, но все же грызун. Как и свойственно грызунам, она плохо слышит, если занята едой, да к тому же  подслеповата. Анаконда появляется перед капибарой, как правило, из воды и, чтобы лучше разглядеть добычу, поднимает голову. Заподозрив что-то неладное, капибара прекращает есть, замирает и прислушивается. В этот момент и бросается на нее анаконда.

Душат добычу, обвивая ее кольцами тела, многие змеи, но ни одна не ломает кости. Это было бы опасно для змеи: обломки крупных костей могли бы поранить пищевод и желудок. Поэтому змея стискивает добычу, не давая ей дышать, т. е. душит в прямом смысле этого слова. Все кости жертвы остаются целы, и потому змеи могут глотать животных, диаметр тела которых значительно превышает их собственный.

Достаточно популярна легенда о мести змей. Она гласит, что если убить змею, то ее муж или жена, в общем, брачный партнер, другая змея, приползет на место происшествия и укусит человека, убившего змею, или любого другого, кто подвернется. Эту историю пересказал Марк Твен в книге «Приключения Гекльберри Финна», ее же использовали Мариетта Шагинян и многие другие писатели. Есть ли какая-нибудь реальная основа у этой легенды?

Однажды в трех шагах от тропы, вьющейся по дну ущелья в горах Копетдага, я заметил крупную гюрзу. Когда поймал и поднял ее с земли, меня поразила ее вялость. Осмотрев змею внимательно, я понял причину. На спине у гюрзы, вблизи хвоста, зияло круглое отверстие величиной с трехкопеечную монету, окруженное темным кольцом: кто-то выстрелил в упор из охотничьего ружья по страшной змее. Она была еще жива, и я положил ее в мешок, а когда стал его завязывать, машинально огляделся и невольно вздрогнул. Рядом с местом, откуда только что поднял гюрзу, буквально, в метре от меня лежала другая. Как она не укусила меня? Прижал ее ногой и взял в руки. Крупный самец яростно сопротивлялся, и стоило немалых трудов посадить его в мешок.

Объяснение этого случая не вызывает трудностей и не допускает различных толкований. Весной, когда он произошел, у змей был разгар брачного сезона. В это время образуются пары и у гюрз, причем самцы отыскивают самок по пахучим следам. Нашел ли самец свою подругу до злополучного выстрела или приполз к ней по следу после него, сказать трудно. Ясно одно – не чувство мести, а инстинкт размножения привел одну змею к месту гибели другой. Да ведь самец не сделал даже попытки укусить меня, хотя мог. Какая же тут месть!

Широко распространена легенда о змее и ласточке. Суть ее в том, что однажды змея, обычно имеют в виду степную гадюку, ползла к ласточкиному гнезду,  где  пищали  беспомощные  птенцы. Она была уже близка к цели и готовилась проглотить птенцов, когда ласточка-мать принесла в клюве крупного богомола. Богомол своими усаженными шипами передними лапами   выколол  змее глаза. Ослепленная гадюка свалилась вниз, и птенцы были спасены. Трогательная легенда о материнской самоотверженности и наказании злодея, в данном случае ядовитой змеи. Чаще всего эту историю рассказывают жители   Средней Азии и Казахстана. В отличие от многих других она не имеет никакой реальной основы.

Хорошо известно, что степная гадюка может питаться беспозвоночными животными, преимущественно паукообразными и насекомыми. В свое время я потратил два летних сезона, чтобы узнать, как живут степные гадюки в одном из районов Казахстана. Больше всего меня поразил состав их пищи. Оказалось, что летом они ели почти исключительно насекомых, причем около десяти процентов   среди   них   занимали   богомолы.   В   легенде богомол спасал ласточкиных птенцов от гадюки. В действительной, реальной жизни гадюки охотились на богомолов. Но и это не все. Ласточка не в состоянии схватить крупного богомола,  ведь она питается мелкими насекомыми на лету, и ее клюв  рассчитан именно на такую добычу. Он совсем  не пригоден   для того, чтобы поймать и удержать крупное насекомое.   Больше   того, поднять в воздух и перенести на сколько-нибудь значительное расстояние достаточно тяжелого богомола ласточка не может.

Не имеет никакого основания и очень изящная легенда о змеином камне, которую рассказывают в Туркменистане. Если найти спящую змею, нужно подкрасться к ней и набросить платок. Испугавшись, она выпустит изо рта камень, который всегда носит с собой. Этот камень приносит счастье.

Ничем, кроме страха, конечно, не подкрепляется легенда о громадной змее, напавшей на двух охотников и проглотившей одного из них. Ведь рассказывают ее не на Амазонке, где охотится анаконда, и не в джунглях Юго-Восточной Азии, где живет громадный сетчатый питон, а в горах Узбекистана.

Я сижу за дастарханом в кругу лесников. Передо мной пиала только что заваренного зеленого чая. За спиной темный, покрытый арчевым лесом склон Кугитанга. Беседу ведет старший из лесников по должности – начальник участка. Расспросив о работе, о Москве и о городском житье, он переходит к обсуждению интересующей нас темы о змеях. Я жалуюсь, что вот несколько дней мы не можем найти змей, слишком холодно в горах, видимо, они еще не вышли. Собеседник пренебрежительно машет рукой: «Змей вокруг полно». Восточный этикет не позволяет ставить под сомнение слова уважаемого человека.

Я осторожно спрашиваю, видел ли кто-нибудь змей не вообще, а в этом сезоне, этой весной, на днях. Следует небольшая пауза – и взоры присутствующих обращаются к старику небольшого роста в меховой шапке. Он – местный лесник, охотник, проведший в горах всю жизнь. Родился он, правда, не здесь, на Кугитанге, а на соседнем хребте, который с другой стороны окаймляет долину Сурхан-дарьи, – на Бабатаге. Старик вступает в беседу. Да, он видел змей этой весной, на днях. Он улыбается. Все смотрят на него с гордостью. Вот ведь как. Ученые люди из Москвы несколько дней ищут змей и не могут найти, а их знакомый старый Саттор, Саттор-бобо, может.

Начинается общий разговор о змеях, и старик рассказывает несколько историй. Я их хорошо знаю, но слушаю внимательно. Так! О ласточке и змее. О волосатых змеях. О змее, которая проглотила охотника. О змее, кричащей, как маленький козленок. После каждой истории все смотрят на меня, ждут реакции. «Ласточку» я отрицаю, не вдаваясь в объяснения. Волосатую змею одобряю. Дело в том, что при нарушении линьки роговой покров у змей не сходит целиком, а рвется на куски и висит на теле клочьями. Поскольку люди панически боятся змей, то никогда толком их и не рассматривают. Встречи с такими «лохматыми» змеями могут поддерживать веру в волосатых змей. Утверждающе киваю головой и на «козленка». Да-да, может быть. И сам однажды с  удивлением  услышал  вместо   грозного   шипения гюрзы непонятный звук. Знаете, как пищит травинка, зажатая в руках мальчишки, или пустой стручок акации? Вот именно такой тоненький, хрипловатый и задорный голос подала однажды крупная гюрза, прежде чем броситься на меня. Осмотрев пойманную змею, я обнаружил у нее в пасти ссадину. Поврежденное место заживало, но образовавшаяся корочка склеила челюсти. Воздух не мог проходить свободно, и при попытке шипеть гюрза забавно пищала. Почему же такой звук не может напоминать блеяние маленького козленка?

Историю с проглоченным охотником ставить под сомнение труднее. Не потому, конечно, что она могла быть в действительности. Но рассказ обычно ведется от первого лица, и отрицать возможность происшествия – значит уличать рассказчика во лжи. Это недопустимо, ведь говорит самый старший по возрасту. Дипломатично молчу, затем спрашиваю: «Ты сам видел?» Старик на минуту замолкает, потом находит выход и тихо говорит: «Нет, видел мой брат». Пожимаю плечами и перевожу разговор на двухголовых змей. Видел ли старик их когда-нибудь? Старик видел все. Он показывает на пальцах, что есть змеи, у которых вторая голова находится на хвосте. Все согласно кивают головами. Я тоже. Речь, конечно, идет об удавчиках. Удавчики нескольких видов похожи друг на друга. У них притуплённые, довольно толстые хвосты, которые при желании можно принять за вторые головы. Тем более, что в минуту опасности удавчики часто прячут голову, закрывая ее изгибами тела, а хвост оставляют на виду. Беседа заканчивается к всеобщему удовольствию. Начальник участка поручает старику помочь гостям  из  Москвы  найти  змей.  Мне действительно интересно узнать, где думает старик искать змей, ведь я тщательно обследовал все подходящие места. Может быть, здесь, на Кугитанге, шеи живут не там, где я привык их отыскивать?

На следующее утро не успели мы закончить завтрак, как старый Саттор был готов к походу. Он вооружился крепкой палкой, а на его ногах, к моему удивлению, сияли первозданным блеском резиновые сапоги – обувь, совершенно необычная для Средней Азии. Неспешной походкой во главе нашего маленького отряда старик двинулся вдоль склона. Минут через пятнадцать мы прибыли на одно из мест, которые осматривали особенно тщательно все предыдущие дни. Старик торжественно показал на многочисленные норы грызунов, улыбнулся и сказал: «Здесь его кибитка». Я кивнул головой: да, тоже думаю, что змей нужно искать здесь. «Где же змеи?» – я все еще не мог поверить в полное фиаско нашего предприятия. Он широко развел руки, показывая, что его слова относятся ко всему Кугитангу и ласково улыбнулся: «Жарко будет – много будет, сейчас змеи сипи-сипи своя кибитка». На этом наш поход был завершен. В словах старика сквозила такая уверенность в правильности своих поступков, что я поблагодарил его за помощь от чистого сердца.

Мы пожали друг другу руки и расстались. Саттор пошел домой, а мы продолжили экскурсию. Змей мы так и не нашли, а ночью на брезентовые скаты палатки лег, словно мокрое ватное одеяло, снег. Мне вспомнился тихий голос старого лесника: «Холодно. Жарко будет – много будет».